Голавлиный полигон
Содержание статьи:
«Быстрый гол» моментально снял все сомнения в возможности ловить красноперого красавца даже неискушённому в голавлиных хитростях спиннингисту. В течение каких-то двадцати минут я записал на свой счет первых в жизни «целевых» голавлей и знакомство с их фирменным двойным «др-др-р!», то есть контактом с вращающейся блесной. Какой же голавль приятный соперник, настоящий боец! Неизменный по однозначности ударище по блесне, без всяких поправок в плюс или минус! Перепутать этот «БУМ!» ни с чем другим невозможно. И тактильно ощущать такие удары от килограммового голавля — сродни лечению электротоком, пронимает до костей, но приятно… Тут же пара сильных рывков засекшейся рыбы сначала вверх по течению, через секунду-другую мощная дёрганая потяжка вдоль свала вниз… Придавил на глубину, фрикцион затрещал… Но силы, видимо, начинают таять, и краснопёрый переходит на хитрость: всплывает и пытается изобразить некий финт а-ля щука. Ну, это нам знакомо, и трясти ему мордой на слабине никто не позволит.
Всё оказалось очень просто: заброс, «заводим» блесну и неспешно крутим ручку в ожидании этого самого «бум!». Это в целом. В частностях же были следующие нюансы. «Поверхностный» хищник брать блесну в верхних горизонтах напрочь отказывался. Как и реагировать на проводку приманки в среднем и высоком темпе. Редкие его реакции на только что упавшую в воду и сразу «стартовавшую» приманку в расчёт я не принимаю, ибо такое случалось где-то в пропорции 1:50 ко всему количеству контактов. То есть, если что и выгоняло майского голавля к поверхности, то явно не летящая по воздуху блесна. Хотя частые увесистые «плюхи» в клёвый день приятно щекотали нервы. А вот в придонных слоях происходили совсем иные события.
Поперечный рельеф в месте ловли представлял следующее: плавный песчаный свал с противоположного берега (с полутора на три метра), затем три почти перпендикулярных, градусов под 75 к течению, гряды с перепадами глубин 1,5/3 метра — условно перекат, и начало русловой пятиметровой канавы с почти вертикальным подъемом под наш берег. Дно плотное, местами закоряженное. Это я более точно выяснил потом эхолотом с лодки, а пока… Пока надо было благодарить применённый в снасти тонкий плетёный шнур, чётко сигнализирующий о малейших контактах со всеми подводными препятствиями и, что ещё важнее, дающий представление об их природе.
Ибо самая продуктивная проводка заключалось в следующем. Забросом под углом 90° к течению я укладывал блесну на мель за грядами, резко «заводил» её и, уменьшив скорость подмотки до грани срыва вращения лепестка, начинал проводку со сносом вниз по течению. Главным условием было «облизать» верхушки подводных «горок» с остатками растительности и колониями ракушек на минимально возможном расстоянии от дна. Тут-то и случались самые стабильные «зверские» хватки. Лёгкая подсечка успешно фиксировала результат, но обычно и её не требовалось. Ибо мясистая пасть нашего объекта охоты надёжно держала даже одно из жал тройника (внимание к остроте крючков!). После холостых «поцелуев» нередки были случаи быстрой повторной атаки, завершавшейся поимкой рыбы.
Если же горизонт завышался, то уменьшалось и число поклёвок, и размер самого конечного результата. Поэтому при потере контакта с «рельефом» или после «пустой» поклёвки было полезно положить блесну еще раз на дно в первой половине пути, и на втором «старте», как правило, тут же следовало вознаграждение за такой «привал». Причем вознаграждение было не только за тактический ход, но и за смелость. Дело в том, что во вторую «складку» на дне уткнулась о-очень внушительная коряга типа «бревно». И застрявшим в ней блёснам было «несть числа»… Когда потери одной команды зашкалили за нервозную отметку в несколько тысяч рублей, была даже предпринята попытка выдрать ее с помощью джипа. К счастью, не увенчавшаяся успехом. На удивление дайвера, цеплявшего за корягу трос, в дереве торчало не так уж и много потерь. Наверное, потому что на этом популярном месте рыболовы с мощной снастью нередко доставали со дна гирлянды из двух-трёх, а то и четырёх блёсен сразу.
Во второй же половине проводки рассчитывать на трофеи (а таковыми через неделю мы стали считать экземпляры от 1 килограмма) практически не приходилось: в русловой канаве и под берегом блесну атаковали, как правило, недомерки массой 300-600 граммов. Быстро были выявлены фавориты среди вращающихся блёсен. По благоприятному для меня стечению обстоятельств ими стали именно те Mepps Aglia Long и Myran серий Toni-Z и Wipp, которые ждали своего часа в моей коробке. Ибо выдержать сверхмедленный темп проводки оказалось не по плечу как неизвестному китайскому «но-нейму», так и ряду изделий восточно-европейских производителей. Даже Андрей, перебравший свой богатый арсенал, признал весьма удачным забытый мною пять лет назад набор «вращалок». А цвет «уловистых» лепестков однозначно кричал: «Чёрный! Чёрный! Ну хотя бы тусклый медный…» Наэкспериментировались мы тогда вволю.
Время, условия и результат
Ловил я голавля не сходя с того места в течение месяца с хвостиком. И в одиночку, и среди плотного коллектива коллег. Как спиннингистов, так и поплавочников/доночников. В окружении и одиноких вдумчивых молчунов, понимающих процесс, и чрезмерно шумных развлекающихся компаний. Ловил в выходные и среди рабочей недели. Выезжал на час-полтора и на целый день. С утра пораньше, в обед и после работы. На зорях и даже в полной темноте вечером. Чем удивил «продвинутого» на крэнках товарища. Привез его раз — он тоже ловил. Родился термин «на лампочку»: при сильной облачности или в новолуние направление заброса в первой половине ночи ориентировали по одиноко горящему фонарю на противоположном берегу реки. Глубокой ночью не ловил, признаюсь честно.
Ловил при скачках уровня воды в 30 сантиметров, что для Северского Донца немало. При небольших, но всё же заметных изменениях скорости течения. Ловил в солнце и в дождь. При росте давления и в пресловутую барометрическую седловину. Не заметил какого-либо предпочтения голавля к фазам Луны. Ловил в штиль и не очень. Обнаружил только его нелюбовь к погоде со шквальными порывами ветра. Ну а кто такую любит-то?.. Не скажу, что клёв всегда был как на «Чёрных камнях». Но в удачные дни рыбалка, если говорить об алчных руках, легко могла превратиться в добычу. Хорошо, что мои компаньоны — люди вменяемые, и практически весь улов всегда возвращался в реку. Тем более, что мало-мальский весомый для этой реки голавль — от 500 граммов и выше — был поголовно «на сносях».
Самыми трофейными экземплярами оказались самки. Они легко зашкаливали отметки в 1,2-1,4 килограмма. Но ловились почему-то в первой половине мая и потом лишь в начале июня, причем также икряными. Промежуток между этими периодами был плотно оккупирован многочисленными «молочниками», но статью мельче. Очень редко можно было стабильно ловить не то что в течение всего дня, но и даже в гораздо меньший интервал времени. Обычно шли двадцатиминутные всплески активности с замираниями в полчаса-час. Иногда голавль «выключался» и на более длительный срок.
Приходилось или объявлять перерыв, или доставать SilverCreek’и из новой «тяжёлой» линейки. Этот шедевр (по полётным качествам, возможностям любой скорости проводки, стабильности геометрии даже после жесточайших поклёвок, способности ловить в напрочь «заблеснённых» водоемах и т.д.) неизменно умудрялся выманивать на себя жертву пусть и не трофейного размера, но зато всегда. И это не гипербола. Увы, столь дефицитная приманка хотя и не позволяла гонять себя, как говорится, в хвост и в гриву возле закоряженного дна (проговорюсь: берёг для жереха!), всё же обидно быстро была списана в расход. Но благодаря тем немногочисленным случаям исключительно успешного применения во время, казалось бы, безнадёжного бесклёвья заняла особое место в моей коробке голавлиных «вертушек».
* * *
Все вышеперечисленные «ловил» — это не к процессу. Я о результате. Не было в тот период рыбалки без хотя бы одного «хвоста» и пары характерных контактов. Не знаю, что тому причина — то ли чрезмерно уловистое место, то ли особое расположение звезд в прошлогоднем мае, то ли затянувшийся нерестовый жор, то ли моя, мягко говоря, упёртость или ещё что — но меня теперь не смутить даже рассказами о голавлиных воблерах-крэнках. Купил я их уже на Cabelas’е и себе, и своему продвинутому товарищу (по его же совету и просьбе). Ведь главное — попробовать, не так ли?
P.S. В этом году мне на день рождения подарили нахлыстовое удилище, катушку, шнур и коробочку нимф. Пока лишь с робким интересом рассматриваю…
P.P.S. Прикладная гастрономия
В принципе, эта глава в публикации даже не планировалась. А родилась уже в процессе вёрстки журнала. Когда женская часть редакции озадачила меня вопросом: «И вот для чего таки ловить голавля?.. Чтобы затем выпускать?» Ясно, что побудительный мотив такой реакции исходит из плоскости несколько иной, чем брутальные переживания рыболова от единоборства на берегу реки. Поскольку расхожий стереотип о гастрономических достоинствах голавля схож с обвинительным приговором: костляв, пресен, никакой. Возможно, какие-нибудь поварские кудесники из Франции или даже российские «последние герои» лишь ухмыльнулись бы таким сентенциям. Дав понять, что «вы просто не умеете его готовить». Но, тем не менее, на традиционной кухне голавль — полный аутсайдер. Кому он нужен, если есть сазан, карась, судак, сом и щука?..
Так вот: голавлиный бульон — отличная основа для приготовления первых блюд. Само мясо после варки, мягко говоря, девайте куда хотите, а бульон хорош. Прозрачный, лёгкий, без какого-либо привкуса. Этот первый ответ на женский вопрос издавна известен во многих хуторах Нижнего Дона. Плюс не забывайте про использование бульона в качестве основы для всяких соусов и подлив.
Второй ответ уже для себя был найден мною в прошлом мае по наводке ростовских рыболовов, когда-то поделившихся рецептом приготовления балыка из жереха. Который и был опытно применен к паре увесистых голавлей. Технология проста. Берём побольше соли крупного помола. Сначала набиваем плотно солью желудки рыбы, проталкивая её через глотку с помощью толстого карандаша или подходящей палочки. Обильно солим жабры и в подходящей ёмкости полностью засыпаем сами тушки. Повторюсь: соли не жалеем, на пару-тройку рыбин массой 1,3-1,5 кг легко уйдёт три-четыре пачки соли. Накрываем крышкой и ставим на семь суток в холодильник.
Рассола не будет. Будут твердые, как бруски, тушки голавля, которые вымачиваем 7 часов. Не забыв также с помощью палочки промыть струёй из-под крана желудки рыбы от соли. Воду меняем раз пять. Вешаем за челюсть крючками из проволоки на решётку внутри холодильника, изолировав от остальной снеди парой прочитанных газет. Через пять дней можно, так сказать, приступать. Я специально на одном из пикников разделал в сторонке, чтоб никто не видел, рыбину на кусочки без чешуи, костей и внутренностей и предложил попробовать. Компания гурманов отозвалась положительно, но на предложение назвать исходный продукт выдала лишь «благородные» версии рыб.
автор Андрей АРХИПОВ
