Майский сазан. Часть 1

Сазан — это отдельная дисциплина в рыбалке. Говорят, что даже не каждому дано столько терпения, чтобы специально заниматься его ловлей. Стоит ли говорить о специальных снастях и снаряжении? Конечно, стоит. Это будет длинный, интересный, но всего лишь разговор. А вот ужение дикого сазана на поплавочную удочку — это в первую очередь эмоции и переживания, с которыми счастливчики будут жить до конца дней своих. Своего первого в жизни сазанчика я поймал на обыкновенную удочку именно весной. Я был ещё школьником, и мы ездили в Среднеахтубинскую пойму на автобусе с пересадкой в Волжском, а потом шли пешком 7 километров. Это сейчас килограммовый сазанчик вызовет у меня улыбку и будет непременно отпущен. А тогда это был трофей трофеев среди всего, что мне удавалось поймать на поплавочную удочку!

Со временем такие ярчайшие переживания обрастают большим количеством ассоциаций и семантических связей. Поневоле начинаешь искать ответ на вопрос: «Эта поимка была случайной или нет?» Та, первая моя встреча с сазаном произошла примерно в начале мая. Записей с точной датой нет, но помню, что абрикос уже отцветал, а мы ещё в полный рост ловили в ериках на удочку — паводок был в том году очень поздний. Я тогда был уверен -это случайность чистой воды! Однако такие случайности весной происходят чуть ли не у всех, кто целенаправленно ловит поплавочной удочкой в пойме. Короткий рассказ Игоря Степанчука наглядно показывает, как это обычно происходит. Дело было в прошлом году.

На заветной ямке

До вчерашнего дня считал ловлю сазана высшим пилотажем рыбацкого искусства. Определённые места обитания, пугливость и осторожность, арсенал недешёвых снастей и прибамбасов плюс куча времени позволяли лишь мечтать: «Вот присесть бы на сазанчика!!!» Короче, в четверг в пять утра стрелкуемся с Санычем. Цель: прогулка на природе плюс ловля чего-нибудь, чтобы кот домой пустил. Средства: пара спиннингов и поплавочная шестиметровка, не расчехлявшаяся года четыре. Место: где-нибудь в Ленинской пойме, недалеко от дороги (прогноз погоды неустойчивый, а грязь месить не хотелось). Доехали до ерика Булгаков. Былая его мощь утратилась чуть ли не вполовину. Протоки пересохли, вода какого-то зелёного цвета, болото да и только. Зато чудная погода и народу никого.

Расчехляемся, спиннингуем. Почти на каждом забросе щурята-карандаши и окуня-спички. Чуть дальше коряжник, а в нём нет-нет, да и плеснёт что-то приличное. Подхожу, блесню, без толку. А вдоль коряжника дефилируют стайки плотвы. Где наша маховушечка? Вот она. Меряю глубину — метра 2 с половиной. Червячка — и вперёд. Минуты не прошло, поплавок, едва заняв боевую полустойку (груз на дно положил), начинает странно подрагивать. С подозрительным выражением физиономии не то что бы подсекаю, скорее, имитирую подсечку. Удилище в дугу, леска звенит и носится из стороны в сторону, как сумасшедшая. «О, б… ну ё… ни… не меньше кила…», — мелькает в голове.
— Что там у тебя? — шумит Саныч.
— Дух, — отвечаю, пряча рыбу в садок.

Крючок, червячок, заброс, боевая стойка… «Душман какой красивый, медного цвета с яркими красными плавниками, а как брыкался… кайф… Клюёт, что ли?» — руки сами хватают удилище. Есть!!! Всё повторяется один в один, разве что меньше церемоний при вываживании. Выволок, взял под жабры, любуюсь… «УСЫ?! САЗАН!!!» — нахлобучивает меня.
— Саныч, это сазан! — ору.
— О как!

«Что ж я так ору? Так… крючок, червяк… щас бы бойл закинуть… Какой бойл, наверняка на детсад нарвался, вон они, стандартные, под кило. Знаю же я место в Будённом, где «вечный клёв» гибрида, за час можно ведро натаскать, но размер не больше ладошки. А может, вообще залётная парочка? Что-то руки трясутся, червя проткнуть не могу». Заброс, стойка. Прикурить успею ли? Саныч пришел… Блин, сигарета кончилась… Клюёт или… А по фигу, подсечка…
— Саныч, есть!
— Тащи, не торопись, я подсак принёс.
— Этот вроде покрупнее.
— Держи!
— Он в коряги…
— Сошёл?
— Оторвал… Вон он, поплавок потащил, гад!
— Хороший был.
— Угу. А знаешь, Саныч, что самое печальное?
— Ну?
— Эт твой сазан был. Я когда тащил, подумал: скоро домой, а у тебя только мелочёвка.
— Спасибо. У тебя есть что привязать-то? Вон у меня возьми, а я пока свою закину…

Прошёл час.
— Ну и где справедливость? — сокрушался Саныч. — У него сазаны, а у меня лаврушка. Уже всех червей сожрали!
— У меня тож кончились. Я на кукурузу пробую, — отвечаю.
Подсечка… Зацеп? Не… Нечто монстрическое пригнуло удилище к воде и тут же оторвало леску. Второй поплавок поплыл в коряги…

Саныч отдал мне свою удочку, поскольку у него почему-то клевала только мелочь, и ушёл на своё место. Напротив меня расположился местный абориген и радостно сообщил, что я занял его место, но он не против, потому как есть с кем поболтать. Всё оставшееся время я слушал «Монологи о рыбалке». Он не прерывался, даже когда вытаскивал (именно «вытаскивал», грубо и неженственно, перечеркнув тем самым мои представления о «правильной» рыбалке) рыбину кила на 4, и неподдельно расстроился, когда я засобирался домой. В садке к тому времени набралось килограммов десять, не считая утрешней мелочёвки. У меня пока что такой заветной ямки, как у Степанчука, нет. Зато у меня есть заветная труба, к которой я езжу в мае каждый год.

Источник

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Яндекс.Метрика