Помню, в детстве у меня был рыболовный справочник «Рыбы СССР», на обложке которого красовалась удивительная амурская рыба ауха. И вот прошло полжизни — и я лечу на восток, туда, где живет эта моя детская мечта. Всего восемь часов на борту «Боинга» — и мы в Хабаровске, в объятиях Александра БЕЛОВА — страстного поклонника рыбалки и здешней природы, а также автора и ведущего еженедельной телепередачи о рыбалке на Хабаровском ТВ. Еще сутки без сна, отданные городской «культурной программе», и наконец-то мы на реке.
Первые забросы
Содержание статьи:
Амур поражает своим величием. Солнце клонится к горизонту, и вода напоминает розовый перламутр с жемчужными бликами. Река здесь такая широкая, что прогулочный катер у противоположного берега представляется какой-то мелкой суетливой букашкой на ладони вечности. Нам предстоит небольшой сплав и ночевка на берегу. Все готово к отплытию, но терпения не хватает, и вот уже приманки полетели в воду. Отлогий песчаный берег не слишком обнадеживает, и Александр предлагает переместиться к скальному выступу, где он сам неоднократно ловил рыбу. Первой успевает забросить моя жена Наташа — и какая-то большая тень проходит над ее воблером. Промах! Но едва я забросил свою блесну, как услышал ее радостный возглас: «Есть!»
Спешно выматываю приманку, достаю фотоаппарат, а вершинка ее спиннинга судорожно гнется, гася рывки неутомимой рыбы. Кто там? Верхогляд, ауха, желтощек, плоскоголовый жерех, щука, соменок, змееголов? Серебристый бок с алыми плавниками стремительно проносится вправо-влево, но с каждым разом все ближе к берегу. Монгольский краснопер! Похож на нашего жереха, только голова подлиннее, да и рот, пожалуй, будет пошире.
После краткой фотосессии примерно двухкилограммовая рыба стремительно рванула в глубину. А охота красноперов продолжалась. Малек рассыпался брызгами там и тут, почти у самого уреза воды, некоторые даже в панике вылетали на берег. Вот и у меня стремительный удар со скрипом фрикциона – и еще один красавец упирается и никак не хочет выходить на отмель. Даже на берегу рыба каучуковой пружиной рвется из рук, не позволяя снять себя с крючка. Друзья спешат к нам поздравить с почином, а в это время спиннинг снова сгибается в дугу. Все. Начало положено, пора заводить моторы и скорее трогаться в путь.
Не лови на ракушку, не надо!
Палатки разбиваем на каменистом берегу ниже большой ямы. Вечер опускается на реку стремительно, но слаженные действия опытных таежников позволяют устроить походный уют быстро и без суеты. После ужина все достают свои коробочки с приманками и начинают демонстрировать их содержимое. Самые любимые и удачливые приманки пускаются по кругу, рассказываются захватывающие дух истории, руки разводятся все шире, глаза блестят все ярче. Замечаю в одной из коробок фидерную кормушку. А что если поставить фидер, наживив ракушкой — благо они тут в изобилии ползают вдоль берега? «Ну-ну, сейчас поймаешь!» — как-то подозрительно говорят хабаровчане.
Снимаю с блесны тройник, привязываю его на отводном поводке выше кормушки и надеваю на каждый крючок по сочному куску моллюска. Едва сделал заброс и повесил бубенчик, как последовала поклевка. Вершинка удилища закивала в воду. Подсечка — кто-то есть. Подошли друзья, едва скрывая улыбки. На крючке болталось нечто скользкое оливкового цвета, отдаленно напоминающее некрупного налима, но с мощным зазубренным шипом в спинном плавнике.
— Касатка-скрипун. Из-за нее мы и не ловим на ракушку — замучают.
Мясо у касатки вполне съедобное. Раньше ее ловили здесь ведрами, жарили и варили, но с тех пор, как Китай стал сливать в Амур свои промышленные отходы, многие здешнюю рыбу есть не рискуют. Снять касатку с крючка Саша мне не дает:
— Осторожно! Смотри как нужно.
Прижав голову рыбы к земле, он чуть надавил вперед зазубренный шип в спинном плавнике — и грудные плавники тут же растопырились. Они оказались вооруженными такими же острыми пиками с пилой. Саша зафиксировал рыбу особым хватом одной руки, так что она оказалась в своеобразном замке, другой вытащил крючок. А клев продолжался. Рыба брала бойко и жадно, но поймав еще несколько штук, я пошел в палатку, чтобы не проспать утреннюю зорьку.
Басс отдыхает
Оказалось, что проспать ее практически невозможно. Едва забрезжил рассвет, река ожила. На воде что-то булькало, чавкало и хлопало хвостом. Солнце еще даже не показалось, лагерь спал. Достав спиннинг, я начал методично обрабатывать бровку и свал в яму вначале тяжелыми блеснами, потом вертушками, затем мелководными воблерами, попперами, менял размер, цвет — все безрезультатно. Рыба била там и тут, но клевать не хотела. Через час подошел Саша.
— Что ж ты меня не разбудил! Идем на скальный выступ, вон туда.
По дороге к скалам нас догоняет и Наташа со спиннингом. Солнце все еще не показалось над горизонтом. Розовое марево светится на полнеба, ветра нет, на склоне в кустах просыпается птичий хор, продувая свои бесчисленные флейты, свирели и волторны. Сильное течение бьет в берег, образуя небольшие обратки. Под нами большая яма. Камни и скальные выступы мешают нормальной проводке. Стоит приманке попасть между камней, и обратно дороги нет — только обрывать. Несколько блесен и воблеров уже покоятся на дне, и вот у меня опять зацеп. Иду по течению, пытаясь освободить воблер из плена, и вдруг удилище оживает. Медленно, но верно кто-то выбирался из скалистых глубин. Да это же ауха!
Широкое тело с растопыренными плавниками и приличное течение создают иллюзию крупного трофея. Подвожу ее аккуратно к берегу, и тут на самой кромке она открывает огромную пасть, и приманка пулей пролетает в дюйме от моего лица. Рефлекторно прижимаю рыбу рукой и накалываюсь на шип. Взять в руки ее затруднительно: гребень спинных колючек, на жаберных крышках зубчатая пила в два ряда, на брюшных плавниках по шипу и три колючки в анальном. При этом ауха ворочается, издавая низкие рокочущие звуки. А слизь у нее, похоже, с сюрпризом! Ранка на руке тут же начинает гореть, как после укуса осы, ладонь распухает на глазах. Вот так знакомство!
Ауха уже много лет находится в Красной книге России, хотя, по словам ихтиолога аквамузея в Хабаровске, этой рыбы сейчас в реке стало очень много. Но попасть в Красную книгу гораздо проще, чем из нее выйти. То ли некогда чиновникам и ученым этим заниматься, то ли есть у них какие-то другие причины. Но не будем о грустном. Через несколько минут Наталья, прыгая по камням, с трудом выводит на отмель еще одну ауху. Эта тянет не меньше чем на полтора килограмма. Рыба окрашена в оливково-серые тона и заметно проигрывает по красоте своему более мелкому собрату. Саша говорит, что этот амурский окунь может вырастать и до
пяти килограммов.
Ладно, думаю, раз так — ставлю тяжелую колебалку, на которую когда-то ловил семгу. Несколько проводок — и мертвый зацеп. Постучал по комлю, походил вправо-влево, подергал за леску — отцепил. Но только взялся за ручку катушки, как спиннинг заходил ходуном. Что-то есть, и явно серьезное! Мелькнул оливковый камуфляж — снова ауха, но на этот раз точно за двушник! «И чего все у нас так мечтают половить басса? — думал я, снимая рыбину с крючка. — Ведь амурская ауха ничем не хуже. Акклиматизировать бы ее еще и в европейской части…
Стоя на мысу, мы старались забросить приманку подальше, на кромку струи, на границу с обраткой. А почти все поклевки происходили под самым берегом. Ауха явно охотится из засады, стоя в камнях и хватая то, что оказывается рядом. Вернее, не хватая, а просто засасывая своим огромным ртом. Чмок — и нет приманки! Я просто попал в нужное место. Повезло. Показалось наконец солнце, тут же потянул ветерок, и поклевки закончились. Пора собираться и возвращаться в город. Завтра нас ожидает новый сплав, но уже по горной реке в предгорьях Сихотэ-Алиня.
Евгений КУЗНЕЦОВ
